Через час пришел врач, который нас принимал, сообщил, что моего ребенка больше нет. Я там 1,5 часа валялась, по полу каталась с ребенком на руках
28.03.2024
Антипова Мария
Рассказывает мама Мира: "Сын Тимур появился на свет в результате кесарева сечения, которое сделали на 38-й неделе беременности.
Роды проходили в Энгельсском перинатальном центре. Мальчик родился здоровым. Рост — 52 см, вес — 3,5 кг. После операции ему сделали все прививки и выписали на 6-й день, а не на 7-й. На день раньше, чем обычно, потому что, как нам сказали, с ребенком все было прекрасно. Затем к нам домой приходил участковый врач, осмотрел малыша и сообщил, что у нас здоровый ребенок. Каждый месяц мы ходили на плановые приемы к врачам, все было замечательно.
Ребенок был на грудном вскармливании. В 2-3 месяца мы прошли осмотры у хирурга, невролога, стоматолога. В поликлинике были свободные талоны, и малышу делали УЗИ сердца, мозга, брюшной полости — все результаты были хорошими.
А 3 мая, я вместе с сыном лежала в больнице из-за кишечной инфекции. Но сын хорошо отреагировал на лечение и тогда нас выписали.
Но во время лечения, врач-невролог заметила, что у сына есть небольшой тонус мышц, и направила нас на массаж и электрофорез. Мы согласились, и 24 мая пошли на массаж, а 28 мая — на электрофорез в поликлинику на улице Одесской, 69.
Там я заметила, что медик был без перчаток, аппарат для физиопроцедуры ничем не обработали, просто приклеили электроды на голое тело ребенка.
Мы пробыли в кабинете физиотерапии 10 минут. Затем пошли на плановую проверку к врачу. Все было хорошо. Мы пошли домой.
Утром 29 мая ребенок проснулся в 7:00. Он проснулся веселым!
Около 8:00 я покормила его грудью, он лежал и улыбался, но потом начал срыгивать.
Через 10 минут срыгнул обильно.
После этой рвоты через 15-20 минут у него начался понос.
Меня это обеспокоило, я решила, что он подхватил инфекцию, поэтому в 8:00 я вызвала врача.
Около 11:00 я перезвонила в поликлинику и узнала, что врач мог прийти к ребенку только после 14:00. В регистратуре посоветовали вызвать «скорую». «Неотложка» приехала быстро.
Врачи осмотрели моего ребенка и сказали, что это, скорее всего, кишечная инфекция, и предложили нам ехать в больницу. Мы собрались и поехали.
Нас привезли во 2-ю больницу Энгельса. Там мы около 40 минут ждали в коридоре. В комнате размером 5 на 5 метров были 4-месячный ребенок, подросток и взрослые. Мне кажется, в том коридоре мы могли заразиться всем, чем угодно.
Затем нас приняли в общем коридоре — там, где палаты.
При осмотре ребенка снова стошнило.
Нас отправили в палату.
Малыш начал улыбаться, и муж уже засомневался, стоит ли оставаться в стационаре.
Но мы остались.
Потом пришла медсестра и сказала, что нужно взвесить ребенка.
Затем сказали, что мне надо сдать анализ крови, а ребенку поставить катетер. Его ставили минут 40-60.
Ребенок у меня пухленький, смуглый. Когда я его увидела после процедуры, он лежал без ползунков. То есть вену искали даже на ноге. В итоге поставили катетер на левую руку, на кисть. Я забрала ребенка в палату. Он хотел есть. Мне сказали, что кормить его в ближайшие 5 часов нельзя. Я кормить не стала.
В этот момент сына понесли в реанимацию, делать пункцию.
Я никакого согласия на это не подписывала.
Диагноз мне не говорили.
Прошло около 2 часов.
Реанимация была через стенку от палаты, стены стеклянные.
Я позвонила мужу, он прибежал с работы. Его не пустили, он стоял под окном палаты.
Потом заведующая сказала, что пункцию сделали, менингита нет, и «сейчас началась 100%-я работа сердца», но ребенок в крайне тяжелом состоянии.
Я спрашиваю: «Почему?». А он отвечает, что у ребенка тяжелое течение ротавирусной инфекции. На вопрос, что ему кололи, она сказала, что давали «Ацесоль».
Но во время прошлой госпитализации «Ацесоль» ему капали сутки, он пришел в себя, а тут ему 30 мл какого-то раствора влили за 40 минут, после чего его не стало!
Вдруг ему неправильно поставили систему?
Насколько я знаю, скорость введения лекарства очень важна для детей.
В позвоночнике у него ковырялись. Других врачей не вызывали, хотя говорили, что предупредили авиационную бригаду.
Почему врач-инфекционист делал пункцию?
Почему так быстро капала капельница?
Воздух там был, или что это были за пузырьки?
Потом они спросили меня, как я кормлю ребенка. Я ответила, что только грудным молоком. Мне сказали, что надо нацедить 40 мл молока. Я успокоилась, сцеживаю молоко… Потому выхожу в коридор, отдать бутылочку, вижу, что около ребенка снова множество врачей. Меня снова отправили в палату, сына подключили к аппарату.
Через час пришел врач, который нас принимал, сообщил, что моего ребенка больше нет.
Я побежала в реанимацию, увидела своего сына.
Кричала на заведующую… Где твоя авиационная бригада? Где врачи?..
Все убежали, оставили меня с малышом.
Я там 1,5 часа валялась, по полу каталась с ребенком на руках.
Приехал муж, сестры, братья. Они никого не пустили, не пустили мужа, ничего не могли объяснить, вызвали полицию, сказали, что боятся, что мы на них кинемся.
В тот день нам не отдали никаких документов, ни одну бумажку. Мы просили их, но врачи и полиция нас выгнали на улицу, хотя я говорила, что просто так не уйду, ведь мой ребенок умер здесь за 3,5 часа! Я родила абсолютно здорового ребенка, его обследовали. Мы обратились к следователям. Я сказала, что буду добиваться возбуждения уголовного дела».
Уголовное дело было возбудено только через несколько месяцев. В настоящее время идет следствие.
Роды проходили в Энгельсском перинатальном центре. Мальчик родился здоровым. Рост — 52 см, вес — 3,5 кг. После операции ему сделали все прививки и выписали на 6-й день, а не на 7-й. На день раньше, чем обычно, потому что, как нам сказали, с ребенком все было прекрасно. Затем к нам домой приходил участковый врач, осмотрел малыша и сообщил, что у нас здоровый ребенок. Каждый месяц мы ходили на плановые приемы к врачам, все было замечательно.
Ребенок был на грудном вскармливании. В 2-3 месяца мы прошли осмотры у хирурга, невролога, стоматолога. В поликлинике были свободные талоны, и малышу делали УЗИ сердца, мозга, брюшной полости — все результаты были хорошими.
А 3 мая, я вместе с сыном лежала в больнице из-за кишечной инфекции. Но сын хорошо отреагировал на лечение и тогда нас выписали.
Но во время лечения, врач-невролог заметила, что у сына есть небольшой тонус мышц, и направила нас на массаж и электрофорез. Мы согласились, и 24 мая пошли на массаж, а 28 мая — на электрофорез в поликлинику на улице Одесской, 69.
Там я заметила, что медик был без перчаток, аппарат для физиопроцедуры ничем не обработали, просто приклеили электроды на голое тело ребенка.
Мы пробыли в кабинете физиотерапии 10 минут. Затем пошли на плановую проверку к врачу. Все было хорошо. Мы пошли домой.
Утром 29 мая ребенок проснулся в 7:00. Он проснулся веселым!
Около 8:00 я покормила его грудью, он лежал и улыбался, но потом начал срыгивать.
Через 10 минут срыгнул обильно.
После этой рвоты через 15-20 минут у него начался понос.
Меня это обеспокоило, я решила, что он подхватил инфекцию, поэтому в 8:00 я вызвала врача.
Около 11:00 я перезвонила в поликлинику и узнала, что врач мог прийти к ребенку только после 14:00. В регистратуре посоветовали вызвать «скорую». «Неотложка» приехала быстро.
Врачи осмотрели моего ребенка и сказали, что это, скорее всего, кишечная инфекция, и предложили нам ехать в больницу. Мы собрались и поехали.
Нас привезли во 2-ю больницу Энгельса. Там мы около 40 минут ждали в коридоре. В комнате размером 5 на 5 метров были 4-месячный ребенок, подросток и взрослые. Мне кажется, в том коридоре мы могли заразиться всем, чем угодно.
Затем нас приняли в общем коридоре — там, где палаты.
При осмотре ребенка снова стошнило.
Нас отправили в палату.
Малыш начал улыбаться, и муж уже засомневался, стоит ли оставаться в стационаре.
Но мы остались.
Потом пришла медсестра и сказала, что нужно взвесить ребенка.
Затем сказали, что мне надо сдать анализ крови, а ребенку поставить катетер. Его ставили минут 40-60.
Ребенок у меня пухленький, смуглый. Когда я его увидела после процедуры, он лежал без ползунков. То есть вену искали даже на ноге. В итоге поставили катетер на левую руку, на кисть. Я забрала ребенка в палату. Он хотел есть. Мне сказали, что кормить его в ближайшие 5 часов нельзя. Я кормить не стала.
Затем медсестра принесла аппарат для системы, похожий на маленький чемоданчик, а также огромный шприц, примерно на 100 мл, и в нем около 30 мл раствора.
Я спросила: «Что это?». Медсестра промолчала. Капельница сначала не работала.
Я как будто что-то предчувствовала и сфотографировала все. Систему нам поставили с третьей попытки.
Я спросила, не быстро ли капает. Она промолчала, пощупала вену и ушла.
На пузырьке с лекарством не было подписи.
Я видела внутри лекарства то ли жир, то ли воздух, не знаю.
Система закончилась через 40 минут.
Сын капризничал, а на последних каплях лекарства заснул.
Когда оставалось около 5 мл, я увидела, что он стал сильно и часто дышать, как будто у него сердце сейчас выскочит из груди, глаза закатились, начались хрипы.
Я кинулась в ординаторскую.
Врач прибежал, прижал подбородок сына к груди.
Я спросила: «Что происходит?».
Врач не ответил и ушел.
Пришла медсестра. Я попросила ее отключить систему. Она ответила, что этого сделать нельзя, пока аппарат не начнет пищать.
Затем она тоже ушла.
По моим подсчетам, прошло минут 8 или 10.
Пришли врач, заведующая и через какое-то время, медсестра с большим шприцем.
Врач спросил, капала ли она «Ацесоль». Она ответила — нет, вот как раз принесла это лекарство. А он ей говорит, что его ставить не надо.
Заведующая начала спрашивать: «Что с ребенком?».
Система пропищала, медсестра ее отключила.
Малыш на нас не реагировал.
Медсестра прижала его подбородок к груди.
Я спросила, что происходит, медсестра ответила, что у сына может быть отек мозга или менингит.
Я говорю: «Вы что издеваетесь, он час назад улыбался, а после системы что-то случилось, что вы ему капали?»
Врач сказал, что капали «Ацесоль».
Я говорю: «Вы за кого меня принимаете, я что, не слышала ваш разговор? Вы только принесли «Ацесоль».
Он говорит — капали обычную воду. «Не врите мне!» — сказала я им.
Я спросила: «Что это?». Медсестра промолчала. Капельница сначала не работала.
Я как будто что-то предчувствовала и сфотографировала все. Систему нам поставили с третьей попытки.
Я спросила, не быстро ли капает. Она промолчала, пощупала вену и ушла.
На пузырьке с лекарством не было подписи.
Я видела внутри лекарства то ли жир, то ли воздух, не знаю.
Система закончилась через 40 минут.
Сын капризничал, а на последних каплях лекарства заснул.
Когда оставалось около 5 мл, я увидела, что он стал сильно и часто дышать, как будто у него сердце сейчас выскочит из груди, глаза закатились, начались хрипы.
Я кинулась в ординаторскую.
Врач прибежал, прижал подбородок сына к груди.
Я спросила: «Что происходит?».
Врач не ответил и ушел.
Пришла медсестра. Я попросила ее отключить систему. Она ответила, что этого сделать нельзя, пока аппарат не начнет пищать.
Затем она тоже ушла.
По моим подсчетам, прошло минут 8 или 10.
Пришли врач, заведующая и через какое-то время, медсестра с большим шприцем.
Врач спросил, капала ли она «Ацесоль». Она ответила — нет, вот как раз принесла это лекарство. А он ей говорит, что его ставить не надо.
Заведующая начала спрашивать: «Что с ребенком?».
Система пропищала, медсестра ее отключила.
Малыш на нас не реагировал.
Медсестра прижала его подбородок к груди.
Я спросила, что происходит, медсестра ответила, что у сына может быть отек мозга или менингит.
Я говорю: «Вы что издеваетесь, он час назад улыбался, а после системы что-то случилось, что вы ему капали?»
Врач сказал, что капали «Ацесоль».
Я говорю: «Вы за кого меня принимаете, я что, не слышала ваш разговор? Вы только принесли «Ацесоль».
Он говорит — капали обычную воду. «Не врите мне!» — сказала я им.
В этот момент сына понесли в реанимацию, делать пункцию.
Я никакого согласия на это не подписывала.
Диагноз мне не говорили.
Прошло около 2 часов.
Реанимация была через стенку от палаты, стены стеклянные.
Я позвонила мужу, он прибежал с работы. Его не пустили, он стоял под окном палаты.
Потом заведующая сказала, что пункцию сделали, менингита нет, и «сейчас началась 100%-я работа сердца», но ребенок в крайне тяжелом состоянии.
Я спрашиваю: «Почему?». А он отвечает, что у ребенка тяжелое течение ротавирусной инфекции. На вопрос, что ему кололи, она сказала, что давали «Ацесоль».
Но во время прошлой госпитализации «Ацесоль» ему капали сутки, он пришел в себя, а тут ему 30 мл какого-то раствора влили за 40 минут, после чего его не стало!
Вдруг ему неправильно поставили систему?
Насколько я знаю, скорость введения лекарства очень важна для детей.
В позвоночнике у него ковырялись. Других врачей не вызывали, хотя говорили, что предупредили авиационную бригаду.
Почему врач-инфекционист делал пункцию?
Почему так быстро капала капельница?
Воздух там был, или что это были за пузырьки?
Потом они спросили меня, как я кормлю ребенка. Я ответила, что только грудным молоком. Мне сказали, что надо нацедить 40 мл молока. Я успокоилась, сцеживаю молоко… Потому выхожу в коридор, отдать бутылочку, вижу, что около ребенка снова множество врачей. Меня снова отправили в палату, сына подключили к аппарату.
Через час пришел врач, который нас принимал, сообщил, что моего ребенка больше нет.
Я побежала в реанимацию, увидела своего сына.
Кричала на заведующую… Где твоя авиационная бригада? Где врачи?..
Все убежали, оставили меня с малышом.
Я там 1,5 часа валялась, по полу каталась с ребенком на руках.
Приехал муж, сестры, братья. Они никого не пустили, не пустили мужа, ничего не могли объяснить, вызвали полицию, сказали, что боятся, что мы на них кинемся.
В тот день нам не отдали никаких документов, ни одну бумажку. Мы просили их, но врачи и полиция нас выгнали на улицу, хотя я говорила, что просто так не уйду, ведь мой ребенок умер здесь за 3,5 часа! Я родила абсолютно здорового ребенка, его обследовали. Мы обратились к следователям. Я сказала, что буду добиваться возбуждения уголовного дела».
Уголовное дело было возбудено только через несколько месяцев. В настоящее время идет следствие.
Комментариев (0)
Добавить комментарий
