... как будто тебя насилуют десятью острыми железными предметами
08.01.2021
Сергей Ворошилов
Роды Анны в 2019 года в роддоме при ГКБ № 24 в Москве.
Этот роддом позиционируется как адепт ведения мягких родов, имеет международный статус «больницы, доброжелательной к ребенку», внедряет раннее прикладывание к груди, партнерские роды, отсутствие нежелательных вмешательств. Все это обнадеживало и внушало мне доверие.
Предварительный ознакомительный тур в роддом сильно сбил меня с толку и произвел, как я теперь понимаю, необоснованно благоприятное впечатление.
Нас с мужем разлучили в приемном отделении, и он должен был присоединиться к родам позднее, по регламенту роддома, когда женщину переводят в родовой блок.
С момента приема в роддоме и дальше ни один врач не представился и не сообщил, какие намеревается проводить манипуляции.
Около шести часов я была в предродовом отделении на аппарате КТГ. За все время мне ни разу не посмотрели раскрытие шейки матки, я не знала, в какой фазе родов я нахожусь. Я чувствовала, что процесс идет активно, и по моим ощущениям я уже должна находиться в родовом блоке с мужем.
В родовом блоке я потребовала (уже потребовала, так как на просьбы никто не реагировал) поднять мужа. Мне грубо ответили, что не знают, где он, и вообще они этим «не занимаются».
Тогда я набралась сил позвонить ему и крикнуть «беги скорее», и он каким‑то чудом буквально прорвался, потому что внизу его тоже не пускали.
На момент, когда головка показалась, врача не было в родблоке, акушерка сдерживала головку насильно, чтобы ребенок не шел, это было очень болезненно. В родблоке не было необходимых людей, она их звала криком на помощь. В итоге роды приняла акушерка.
Все прошло очень быстро, но сам процесс коммуникации был грубым: обращение на ты и просьбы «не орать». Никакого ведения родов, тем более мягкого, не было. Было грубое руководство процессом, в котором тем не менее мне удалось самой, отвечая на природу своего тела, максимально мягко родить ребенка.
На мою просьбу делать это хотя бы бережнее или медленнее — или дать мне отдохнуть — были ответы в духе «я тут врач, я знаю, что делаю.». Процесс родов был необоснованно травмирующим. Персонал роддома могу благодарить лишь за то, что почти не мешали мне родить самой.
Этот роддом позиционируется как адепт ведения мягких родов, имеет международный статус «больницы, доброжелательной к ребенку», внедряет раннее прикладывание к груди, партнерские роды, отсутствие нежелательных вмешательств. Все это обнадеживало и внушало мне доверие.
Предварительный ознакомительный тур в роддом сильно сбил меня с толку и произвел, как я теперь понимаю, необоснованно благоприятное впечатление.
В родах по ОМС все это хорошее отношение персонала обернулось равнодушием, халатностью и грубостью.
Мы приехали в этот роддом ночью после отошедших вод. У нас с собой были все необходимые документы, которые требовал роддом, в том числе разрешение заведующего на партнерские роды.Нас с мужем разлучили в приемном отделении, и он должен был присоединиться к родам позднее, по регламенту роддома, когда женщину переводят в родовой блок.
С момента приема в роддоме и дальше ни один врач не представился и не сообщил, какие намеревается проводить манипуляции.
Около шести часов я была в предродовом отделении на аппарате КТГ. За все время мне ни разу не посмотрели раскрытие шейки матки, я не знала, в какой фазе родов я нахожусь. Я чувствовала, что процесс идет активно, и по моим ощущениям я уже должна находиться в родовом блоке с мужем.
Очень хотелось пить, но персонал отказывался приносить воды. Вообще было ощущение, что до тебя никому нет дела.
В какой‑то момент я почувствовала, что идут потуги, и потребовала акушерку позвать врача. Она очень грубо и настойчиво стала предлагать мне анестезию, на что я сказала: «Зовите врача, я уже рожаю!» Пришедшая врач грубо ответила мне: «Да мы уже ждем не дождемся все, пока ты тут родишь». Но после осмотра сказала срочно переводить меня в родблок.В родовом блоке я потребовала (уже потребовала, так как на просьбы никто не реагировал) поднять мужа. Мне грубо ответили, что не знают, где он, и вообще они этим «не занимаются».
Тогда я набралась сил позвонить ему и крикнуть «беги скорее», и он каким‑то чудом буквально прорвался, потому что внизу его тоже не пускали.
На момент, когда головка показалась, врача не было в родблоке, акушерка сдерживала головку насильно, чтобы ребенок не шел, это было очень болезненно. В родблоке не было необходимых людей, она их звала криком на помощь. В итоге роды приняла акушерка.
Все прошло очень быстро, но сам процесс коммуникации был грубым: обращение на ты и просьбы «не орать». Никакого ведения родов, тем более мягкого, не было. Было грубое руководство процессом, в котором тем не менее мне удалось самой, отвечая на природу своего тела, максимально мягко родить ребенка.
Последняя фаза была самой ужасной — послеродовой осмотр без анестезии. Это как будто тебя насилуют десятью острыми железными предметами.
На мою просьбу делать это хотя бы бережнее или медленнее — или дать мне отдохнуть — были ответы в духе «я тут врач, я знаю, что делаю.». Процесс родов был необоснованно травмирующим. Персонал роддома могу благодарить лишь за то, что почти не мешали мне родить самой. Комментариев (1)
Добавить комментарий
Никто и не посмеет при защитнике, при официальном представителе оскорбить рожающую женщину, — добавляет профессор Виктор Радзинский. – Люди таковы, что вероятность получить отпор гасит агрессию.