Как черная "врачебная мафия" отнимает жизни у онкобольных
Эта история началась в 2015 году, сразу после того, как российская биотехнологическая компания «Биокад» создала первый в России препарат на основе моноклональных антител — «Ацеллбию» (д.в. — ритуксимаб).
Это один из самых эффективных препаратов для химиотерапии при некоторых видах рака. В Европе под брендом «Мабтера» его производит компания Hoffman-La Roche.
В 2016 году патент на ритуксимаб истекал, и биотехнологические фирмы по всему миру начали производить дженерики. Сделал дженерик и «Биокад».
Тогда же 30 ноября 2015 года правительство издало постановление о том, что если у препарата из перечня ЖВНЛП есть иностранный оригинал и отечественный препарат, то местные и региональные бюджеты могут закупать только отечественное.
Вы можете удивиться, почему патент истек в 2016-м, а постановление было в ноябре 2015-го, но все правильно: «Ацеллбию» же делали до того, как истек патент, и только на рынок вывели после. Тогда же в конце 2015-го прошли первые торги с поставкой на следующий год, на которых впобедила «Ацеллбия».
И вы можете себе представить изумление «Биокада», когда сразу в трех крупных региональных аукционах они проиграли каким-то непонятным фирмам, которые ни с того ни с сего обязались поставить краевым онкодиспансерам их же, «Биокада», «Ацеллбию», новенькую, только что сделанную, еще не вышедшую на рынок, не имея договоров с «Биокадом», не имея вообще ничего.
В частности, конкурс в Ставропольском крае выиграла некая НПП «Русэкомед», о которой в «Биокаде» слыхом не слыхивали. Но «Ацеллбия» была только у «Биокада». И больше ни у кого.
А выиграл конкурс не понятно кто.
Один из акционеров «Биокада» — Виктор Харитонин, владелец знаменитого «Фармстандарта» и хороший знакомый гобывшего Министра Здравоохранения Голиковой.
Пока Голикова была в Минздраве «Фармстандарт» производил два лекарства от кашля, терпинкод и коделак. И продажи их год за годом били рекорды. Терпинкод и коделак, купленные в аптеке, служили наркоманам для производства наркотика — «крокодила». Пик продаж терпинкода и коделака совпал в России с пиком «крокодиловой» наркомании.
После ухода Голиковой с поста главы Минздрава на кодеинсодержащие лекарства ввели рецепты, продажи терпинкода и коделака упали, а «крокодиловая» наркомания сократилась.
НПП «Русэкомед» и вправду поставил «Ацеллбию» в Ставропольский онкологический диспансер. 40 упаковок, как и было написано в контракте. «Биокад» направил специалиста по безопасности Владимира Аникеева разобраться в вопросе. С тех пор Аникеев, собственно, и занимается «черной фармой».
Как быстро выяснил Аникеев, вся «Ацеллбия», поставленная в Ставрополь, была из серии, которую «Биокад» поставил в Санкт-Петербург.
А в Санкт-Петербурге с 2012 года работала некая слаженная организация. По версии следствия, в ее состав, в частности, входили екатеринбургский бизнесмен Евгений Захаров, главный внештатный специалист-гематолог Комитета по здравоохранению правительства Санкт-Петербурга Кудрат Абдулкадыров и бывший представитель фармацевтической компании «Рош-Москва» Владислав Александров.
Действовал механизм очень просто. Абдулкадыров, был тот человек, который составлял заявку, где указывал, сколько Санкт-Петербургу нужно «Ацеллбии». Город эту «Ацеллбию» закупал. После чего врачи-онкологи выписывали подложные рецепты.
Один отдавали пациенту, другой — злоумышленнику. Врачи, замешанные в истории, ссылались на Абдулкадырова: он им звонил, они не могли ему отказать.
«Лишние» рецепты, как следует из материалов дела, якобы передавались Александрову, он приходил в аптеку, получал бесплатный льготный препарат и отдавал Захарову.
Тот владел целой сетью «мартышек», которые выигрывали конкурсы и поставляли препарат в онкоцентры по всей стране.
К сожалению, относительная гуманность схемы не имела отношения к другим пациентам — к тем, которые получали уже однажды проданные лекарства.
Все моноклональные антитела — это белки, а любой белок при высокой температуре деградирует. Хранить и перевозить «Ацеллбию» нужно только при температуре 2–8 градусов. Иначе постепенно, ее эффективность будет снижаться: на 30%, на 50%.
«Биокад» потерял от ее деятельности более 2 млрд руб. А когда лавочку в Питере прикрыли, то через несколько лет на складе в Питере испортилось «Ацеллбии» на 120 млн руб.
Абдулкадыров и Александров были, конечно, не единственные поставщики Захарова, а «Ацеллбия» — не единственный препарат, которыми торговали таким образом.
Еще когда в 2017 году в Екатеринбурге арестовывали Захарова, в его записных книжках всплыли другие питерские поставщики. Это были некие Сергей Войтович и Михаил Шаршин. Когда Захарова арестовали, эти поставщики легко нашли новых покупателей. За ними следили и впервые задержали в 2019 году.
«Вынесли 30 коробок лекарств, — вспоминает Аникеев, — но дело прекратили. Следователь в Московском районе перестал брать трубку и стал бегать от оперов».
Оперативники подготовились тщательней, и в октябре этого года Войтовича и Шаршина взяли снова.
В однокомнатной квартире, которую Войтович арендовал в том же доме, где жил, нашлись 2700 упаковок дорогих препаратов, в основном онкологических, всего на 100 млн руб.
Страшной особенностью всех этих препаратов было то, что это были не те растворы, которые пациент покупал сам, а те растворы, которые ему должны были капать в больнице во время химиотерапии.
И в течение полугода опера слушали разговоры между заказчиками и медсестрами, убивавшими пациентов. «Что у тебя там? Карантин? А мне плевать. Выноси давай». «На этот раз ни одного онколога не попалось», — говорит Аникеев.
В феврале накрыли еще одну контору в Москве ООО «Нордбиофарм». На этот раз в деле фигурировали два врача-онколога: руководитель отделения химиотерапии окнодиспансера № 5 Депздрава Москвы Виктор Шерстнев и онколог Артем Налбандян.
Там схема была относительно гуманной. Врачи оценивали благосостояние пациента и говорили ему: «Вам назначили льготный препарат по госзакупкам, но он российский, сами понимаете, ..... он вам не поможет. Идите-ка купите в аптеке вот этот». Пациент шел и покупал себе швейцарский препарат, а по его рецепту лекарство похищали и перепродавали.
Но это — единичные случаи. Это не один Захаров или Войтович. Это гигантский рынок, который действует через обналичку бюджета, выделяемого на покупку льготных лекарств государством. И он не может работать без ведома врачей и медсестер.
«Черная фарма» — это система сетевого маркетинга, при которой существует целая сеть врачей и чиновников, что выписывают фальшивые рецепты или недоливают больным растворы. И они делают это не раз, не два, не три. Они делают это систематически.
Объемы украденных лекарств такие, что люди, которые их аккумулируют, выигрывают тендеры. Не имея ни собственного производства, никаких лицензий, никаких патентов, ничего — они просто из воздуха берут в товарных количествах препарат, за который уже один раз заплатило государство, и получают за него деньги еще раз.
Иногда они убивают того пациента, у которого препарат украли первый раз. А иногда — и второго, потому что препарат потерял годность.
Если ты делаешь химиотерапию — откуда ты знаешь, долили тебе или недолили?
Это полноценный препарат или просроченный?
И даже если ты сам пошел в аптеку и купил за свои деньги швейцарский препарат, откуда ты знаешь, что это не просроченное лекарство, с датой, перебитой на квартире какого-нибудь Войтовича?
Вот она горькая правда. Мы не хотим сказать, что все врачи такие. Но очень много случаев наплевательства к человеческой жизни или даже преступного умысла в закрытой среде врачебного сообщества.
Молчать нельзя. Если у Вас есть факты противоправных деяний мед. работников, сообщите нам. Врачи спокойно убивают людей и по сговору это отрицают. С этим не возможно мириться. Не возможно терять дорогих нам людей: детишек, стариков, отцов и матерей.
Мы благодарны коллегам из "Новой Газеты" за предоставленный материал.
