Как умирал Захар Котенко из Бурятии

Смерть юного Захара Котенко из Бурятии. Отец неимоверными усилиями добился наказания для  врачей, но верховный суд его отменил. Итак история

Антон и Татьяна Котенко винят в смерти своего ребенка врачей и уверены, что мальчику не оказали должной и своевременной помощи.

Захар в семье Татьяны и Антона второй долгожданный малыш. Мальчик рос здоровым и крепким ребёнком и на удивление педиатров в свои четыре месяца весил восемь килограммов. 

Рассказывает мама Татьяна: -"Для своих детей мы делаем всё. Ставим необходимые прививки, придерживаемся здорового питания, многие продукты берём из деревни, а если покупаем, то внимательно изучаем состав. Живём на свежем лесном воздухе, в своём деревянном доме. Врачи, которые наблюдали Захара с рождения, удивлялись, что «редко можно встретить таких здоровых малышей». У него не было врождённых патологий или родовых травм. Когда в январе была вспышка ОРВИ, наш старший сын Федя заболел пневмонией, заразился и Захар. Начался бронхит". 

29 января у ребенка поднялась температура. Сбить её не получилось, и родители вызвали «скорую». У Захара подтвердили бронхит, а у Феди подозрение на пневмонию. 

Фельдшер «скорой» выписал родителям направление на госпитализацию в детскую клиническую больницу на Модогоева. 
Педиатр сопроводила ребенка до больницы, чтобы убедиться, что мы приняты. По результатам анализов, которые родители сдали платно, у Захара были очень высокие показатели по лейкоцитам, что говорит об инфекционных процессах.
Но их не приняли во внимание, сказав, что проведут свои исследования. Принимала нас врач Ирина Михайловна Занина. 1 и 2 февраля проходило плановое лечение. Захару почему-то давали сироп амброксола и противовирусные свечи, курс которых мы уже прошли дома. 

Несмотря на принимаемые меры, у малыша продолжала держаться температура, а ночью со 2 на 3 февраля началась одышка.

Мама немедленно сообщила об этом медсестре.
Медсестра ответила, что всё нормально.
Тогда мама настояла на вызове дежурного врача.
Но врач даже не посмотрела Захара и пригласила специалиста из реанимации.
Измерили пульс – показатель был равен 51 и сатурация 70%.
Сестра вызвала реаниматолога, но он при таких показателях сказал нам просто подышать кислородом в течение двух часов и в дальнейшем даже не убедился, пришли ли показатели в норму.
Вечером 3 февраля приступ одышки повторился. В этот день малышу начали ставить антибиотик, и родители допускают, что приступы апноэ могли возникнуть из-за него.

В присутствии медсестры, у Захара началась рвота. Но она сказала: «Такое бывает, ничего страшного. Он просто подавился мокротой, а желудочек у него слабенький». 

НО вота у малыша не остановилась и 4 февраля. Тогда испуганная мать обратилась к врачу. 

Говорит Татьяна: -"Ирина Михайловна вызвала заведующую вторым педиатрическим отделением Аюну Александровну. При них Захар начал задыхаться. Тогда ему поставили цирукал и после долгих рассуждений решили положить в реанимацию «под наблюдение»"

Узнав от супруги, что сын попал в реанимацию, Антон отправился к главврачу Галине Егоровой. 

Говорит Антон: -"Галина Иннокентьевна начала меня успокаивать, мол, ничего страшного, «он просто аспирнулся», то есть рвотная масса попала в лёгкие (хотя бронхоскопия, которая бы это подтвердила, никем не проводилась, утверждает мама Захара). Сказала, что малыш дышит самостоятельно, находится под наблюдением и, если всё будет хорошо, завтра, 5 февраля, его переведут к маме.

Родители узнали на следующий день, что мальчик не дышит самостоятельно и находится на аппарате искусственной вентиляции лёгких. 

Говорит Татьяна: -"Захар был не в сознании, как нам объяснили, под релаксантами1. Видя, что сыну становится хуже, я попросила заведующего отделением Григория Емельяновича перевести Захара в ДРКБ на проспекте Строителей. Но, по его словам, этого не требовалось. Муж позвонил главврачу, чтобы узнать, как такое могло произойти, ведь всё было хорошо. Но он не услышал от неё никакой конкретики. То есть пока нас успокаивали, ухудшение было очевидно, и Захар попал в реанимацию. 

5 февраля родителям сообщили, что у их сына подозрение на аспирационную пневмонию – через лёгкие инфекция попала в кровь и поразила все органы. Начался сепсис.

Говорит Антон: -"Возникают вопросы: кто допустил такое ухудшение и подходил ли кто-то к нашему сыну в Сагаалган2? Насколько нам известно, на месте были только дежурные врачи." 

Увидеть сына у мамы получилось только 6 февраля. Она была поражена его состоянием, а при осмотре обнаружила непонятные раны на его теле. 

Рассказывает Татьяна: -"Я увидела отёкшего, с большой головой сына. Подняла ему ножки, а на икрах оголённое мясо – раны, похожие на ожоги. На затылке тоже. Я вообще не могла даже представить, что это. Спросила, не роняли ли его.
«Вы что, это пролежни!» - ответили мне. И, чтобы как-то отвлечь, начали давать «задания» найти такой-то пластырь, такую-то смесь.
Даже я, не медик, прекрасно понимаю, что пролежни не появляются за такой короткий срок в реанимации! Я отдавала им здорового сына, только с бронхитом.
Он сам дышал, был в сознании, реагировал на людей, улыбался. А сейчас эти люди пытаются всех убедить, что у нас «изначально был слабый ребёнок»!"

Как предполагает она, в реанимации использовали одеяло или матрас с подогревом. Посередине кроватки был другой материал, поэтому спина и ягодицы не пострадали. Если же страшные язвы на ножках и затылке – это всё-таки пролежни, то почему их нет на попке и спинке малыша? 

По словам Татьяны, доверие к врачам в процессе лечения они с супругом утрачивали не раз. Слова руководителя больницы то и дело шли вразрез с информацией от лечащего врача.
11 февраля Антону и Татьяне сообщили, что вскоре после отмены релаксантов их малыш начнёт приходить в сознание. 

Говорит Татьяна: -"Ближе к обеду нас с Федей готовили к выписке, но с меня почему-то не хотели брать деньги за палату. Я встретила Григория Емельяновича, и он мне заявил: -«Ребёнок впал в кому». Как оказалось, ещё ночью, и кома третьей степени. Узнав об этом, Антон стал упрашивать перевести нас в другую больницу, был готов взять риск и ответственность на себя. Отправился к министру здравоохранения и потребовал перевести Захара, пока его не угробили окончательно. Министр распорядился перевести." 

Перед тем как покинуть больницу, Антон потребовал у руководства историю болезни сына. 
13 февраля Захара в тяжелейшем состоянии перевели в ДРКБ на проспекте Строителей. Так и не поняв, что же всё-таки случилось с их сыном, молодые родители обратились с вопросами к специалистам больницы. 

Как они объяснили, у Захара произошёл тяжёлый сепсис, инфекция не была вовремя остановлена, и из-за поражения всех органов её не удалось остановить. Поразило мозг – множественные кровоизлияния. Поразило сердце. Врач, когда увидела всё это, решила, что у Захара что-то врождённое – настолько инфекция изменила органы.

Захар впал в кому после лечения в детской клинической больнице (ДКБ) Улан-Удэ. Умер 27 июля. 

По смерти ребеночка, было возбуждено уголовное дело:

Суд г. Улан-Удэ признал врача-реаниматолога Алдара Цыденова виновным в деле о смерти четырехмесячного Захара Котенко (пп. «б», «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ – оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, предназначенных для детей в возрасте до шести лет, повлекшее по неосторожности смерть человека).
Доктор приговорен к четырем годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима и лишен права заниматься врачебной деятельностью сроком на 2 года 6 месяцев.

Как установило следствие и суд, врач не проводил нужного лечения, потому что занимался «личными делами» – продажей квартиры, а также получением и отправлением открыток по случаю национального праздника Сагаалган.

1. Миорелаксанты (лат. myorelaxantia; от др.-греч. μῦς - мышца + relaxans, relaxantis — ослабляющий, распускающий) — лекарственные средства, снижающие тонус скелетной мускулатуры с уменьшением двигательной активности вплоть до полного обездвиживания. 

2. Сагаалган (бурят. Сагаалган, тув. Шагаа — «белый, или счастливый, месяц») — главный календарный праздник у буддийских народов Сибири — бурят и тувинцев.