Очередное ДЦП ребенка и циничная фальсификация со стороны врачей

У Екатерины Бурлаковой в 40-м роддоме города Москвы сын родился с тяжелейшим ДЦП, в этом она и её муж винят медиков.
А дальше как обычно ложь и извращение фактов от безнаказанности со стороны медиков.

Екатерина Бурлакова рассказывает:
-"Я состояла на учете в женской консультации с восьмой недели беременности. Регулярно сдавала все анализы, ходила на УЗИ. Беременность проходила замечательно.

19 февраля я получила направление на партнерские роды. Шла 41-я неделя, но схватки не начинались. Врачи решили стимулировать роды катетером Фолея и препаратом «Мифепристон», которые применяются в таких случаях. Вечером 23 февраля у меня отошли светлые, прозрачные воды. Мне поставили КТГ, и до утра никто из медиков ко мне не подходил.

В 11 часов в палату пришли врачи Джамиля Сарахова и Елена Коровина, которые решили продолжить стимуляцию окситоцином.
К восьми вечера схватки пропали, и капельницу отключили. В полночь окситоцин возобновили, и 25 февраля около трех часов ночи я родила мальчика. Но он не закричал.

Сына отправили в реанимацию и положили на ИВЛ. А после у него начались сильные судороги.

Вскоре сына перевели в другую больницу и отправили на гипотермию. Нам долгое время ничего не объясняли. Просто говорили, что состояние тяжелое и крайне тяжелое.
Сейчас у нашего сына Ярослава самая тяжелая форма детского церебрального паралича (ДЦП) с умственной отсталостью.
Он не смеется и не плачет.
Зрение — минус восемь.
Малыша постоянно мучают эпилептические приступы.
Я пережила сильный стресс. У меня выпадали волосы. Восемь зубов теперь больные.  Хронический недосып. Пропали менструации. У меня постоянные мысли: почему так, почему с нами, в чем мы согрешили? Некоторые родственники от нас отвернулись: инвалид никому не нужен.

Я обратилась в следственные органы и пожаловалась в суд на бездействие врачей, из-за которых и пострадал мой сын. Но администрация роддома заявила, что я «намеренно искажаю факты с целью обогащения».
Затем администрация роддома указала в документах, что во время беременности я подхватила инфекции, однако не сообщили какие.

«Акушерская тактика была верной, ребенок пострадал от внутриутробной инфекции, выявить ее и эффективно лечить акушеры не могут не только в нашей стране, но и во всем мире», — сказал академик РАН, президент Российского общества акушеров-гинекологов Владимир Серов.

В ответ я предоставила результаты анализов, согласно которым в плаценте никаких инфекций обнаружено не было. Не выявлялись они и во время обследований в течение всей беременности.
Мы сделали независимую экспертизу качества медицинской работы в страховой компании «Спасские ворота — М». Там пришли к выводу, что 24 февраля с 14.30 на КТГ регистрировалось патологическое сердцебиение ребенка. Но врачи этого заметить не могли, ведь, они не появлялись в палате до самого вечера.
Если бы медики еще днем сделали экстренное кесарево сечение, а не ждали, когда я рожу сама, то наш сын был бы здоров. Он бы мог бы ползать, улыбаться и играть. У него абсолютно здоровые органы. Не считая мозга".